16. Лука и Сатин: антиподы или единомышленники?
В пьесе «На дне», написанной Максимом Горьким в 1902 г., писатель, как и в рассказах раннего периода, обращается к миру отверженных.
Сам Горький писал о своей пьесе: «Она явилась итогом моих почти двадцатилетних наблюдений над миром «бывших людей», к числу которых я отношу не только странников, обитателей ночлежек и вообще «люмпен-пролетариев», но и некоторую часть интеллигентов, «размагниченных», разочарованных, оскорбленных и униженных неудачами в жизни. Я очень рано почувствовал и понял, что люди эти – неизлечимы».
Полтора десятка людей, один другого униженней, разорвавшие все связи с обществом и отвергнутые им, ведут нескончаемые споры не только и даже не столько о хлебе насущном, хотя живут впроголодь, сколько о проблемах порядка духовного. В спорах они поднимают вопросы, что такое человек, для чего он явился на эту землю, в чем смысл его бытия. По-разному отвечают на эти вопросы два обитателя ночлежки Сатин и Лука. Основным проводником лжи, примиряющей с жизнью, выступает странник Лука. Лука – сеятель иллюзий, утешительных сказок, за которые, как утопающие за соломинку, хватаются слабые, безвольные люди. «Ложь во спасение» – вот тот принцип, которому следует Лука. Он считает, что так можно смягчить боль, а правдой трудно вылечить душевно истерзанного человека. Его утешительная философия действительно помогает только умирающей Анне, остальных обитателей дна его ложь только губит. Вору Пеплу Лука внушил бесплодную веру в счастливую страну Сибирь. Актера Лука уверил в существовании бесплатных лечебниц для алкоголиков, и, разуверившись в этом, актер кончает жизнь самоубийством. Образ Луки в пьесе вызывает наиболее ожесточенные споры. Вселяя в обитателей ночлежки иллюзию возможной лучшей жизни, Лука стремится помочь людям. Они для него небезнадежны, они – заблудшие. Причем его собственный жизненный опыт позволяет ему тонко чувствовать людей. Лука не только жалеет их, он втолковывает людям, что только добро по отношению друг к другу несет спасение.
Утешителю Луке в пьесе противопоставлен образ Сатина. Горький не идеализирует и этого героя. Как и другие обитатели ночлежки, Сатин не способен к общественно полезному труду. Он отравлен скепсисом и индивидуализмом. Сатин не просто выброшен на дно, это был его выбор. Он – пьяница и шулер. Порой он жесток и циничен. Но от других обителей дна он отличается умом, относительной образованностью, способностью мыслить.
В ночлежке раздаются знаменитые слова Сатина, заявляющие о праве «человека на личную свободу и человеческое достоинство»: «Все – в человеке, все – для человека! Существует только человек, все же остальное
– дело его рук и его мозга! Человек! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Человек! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо!»
Сатин считает, что ничто так не поднимает человека, как правда, и ничто так не калечит, как ложь. Ложь, по его мнению, не бывает гуманной. Она есть проявление крайнего неуважения к человеку. Сам Сатин лишь теоретик, проводник гуманного отношения к человеку. Он ничего не меняет в своей жизни и не стремится к этому.
С одной стороны, Сатин выступает как антипод Луки. Он не приемлет ложь, считая ее «религией рабов и хозяев», закрывающей человеку путь к разумной и светлой жизни. С другой стороны, он единственный, кто понимает Луку, не считает его проходимцем и шарлатаном. Он сознает, что Лука именно из сострадания стремится помочь людям, спасти которых невозможно. Сближает их то, что оба они убеждены в том, что человек рожден для лучшего.
Но выхода со дна нет! Поэтому прекрасный монолог Сатина не может ничего изменить в жизни обитателей ночлежки. Слова Сатина о правде и величии человека так же, как и ложь Луки, внушают только иллюзию самоценности человека, не способную изменить жизнь этих людей. Они оборачиваются пьяным загулом, после которого их, наверняка, ждет страшное пробуждение. Суть философии Луки заключается в том, что вера может заменить реальную правду, так как вера помогает уйти человеку от страшной реальности в мир прекрасных иллюзий. Таким образом, в пьесе два философских взгляда взаимосвязаны. Ложь Луки и правда Сатина в условиях ночлежки, среди людей обреченных, морально разложившихся являются, на мой взгляд, категориями одного порядка. В пьесе эти герои скорее оказываются невольными единомышленниками, нежели противостоят друг другу.
Слова Сатина о человеке – это конечно же позиция автора, его личные мысли и чаяния. Писатель понимал, что в устах спившегося босяка Сатина слова о гордом и свободном человеке звучат искусственно, но эти слова должны были звучать в пьесе, выражая сокровенные идеалы самого Горького.
В пьесе произнести их больше некому: «…кроме Сатина… некому сказать, и лучше, ярче сказать он не может».
Но слова эти предназначены для людей, которые стремятся к переменам, хотят и могут вести жизнь деятельную.
17. Он и Она в повести А. И. Куприна «Олеся»
Повесть «Олеся» стала главным произведением в цикле полесских рассказов, созданном Куприным во время пребывания в Полесье в Волынской губернии. Здесь писатель свел знакомство с крестьянами-охотниками, бродил по лесам, изучал местные нравы и слушал народные легенды. Это и дало материал для повести и послужило тому, что главным конфликтом ее стала не встреча и любовь мужчины и женщины, а столкновение цивилизации и природы, столкновение разных мировоззрений. Через все творчество Куприна проходит гимн природе, «натуральной» красоте и естественности. И потому его «колдунья» Олеся преподаст урок нравственной красоты и благородства городскому «панычу».
Что представляет собой Иван Тимофеевич? Он не столько даже «барин», сколько интеллигент. Судьба забросила его в Полесье на полгода, и он даже был этому рад как возможности узнать новый мир, другие нравы в надежде, что это даст ему материал для литературных занятий. Скоро, впрочем, он прочитал все привезенные книги и заскучал. Спасает его охота. И сразу надо отдать ему должное: ничуть не брезгует он обществом мужика Ярмолы, который считается самым ленивым и бедным мужиком во всей деревне. Не сумев сблизиться с местными жителями, не перекладывает он всей вины на их упорную необщительность, но предполагает и свою неспособность взяться за дело. Не уподобляется он местному «начальству» – конторщику и уряднику, которые «с невозмутимой важностью суют в губы мужикам свои огромные красные лапы…» Иван Тимофеевич справедливо видит в этом гадкую привычку, привитую веками рабства. В нем мы видим желание приносить пользу людям: не только из желания развлечься берется он лечить перебродских крестьян, не насмехаясь, соглашается учить «грамоте» Ярмолу. Другое дело, насколько в его возможностях хоть какую-нибудь силу принести. Впрочем мы мало узнаем о душевных силах Ивана Тимофеевича до его встречи с Олесей. А приводит к этой встречи его любознательность и свойственная городским, «цивилизованным» людям свобода от предрассудков, неверие в колдовство и в то же время какое-то подсознательное желание пережить приключение. Не зря первое упоминание об Олесе и ее бабке возникает на фоне описания ненастной зимней погоды. Ярмола свяжет снежную бурю с проделками ведьмы, но у Ивана Тимофеевича буря вызовет совсем другое беспокойство: опаску провести жизнь в скуке, молчании, без радости, без истинно живых людей.
О Мануйлихе, не хотя, не скрывая негодования и пренебрежения, расскажет Ярмола. Он упомянет и девочку, дочку или внучку, которую прогнали из деревни вместе со старой ведьмой. Эта девочка и выросла среди дикой природы, без других людей, с одной только своей бабкой в сильную, здоровую, умную красавицу Олесю. Ей и предназначалось стать единственной яркой встречей, единственной настоящей любовью Ивана Тимофеевича. Ей было суждено пережить трагедию гораздо более глубокую, чем ее возлюбленному, потому только, что он не способен был на чувство столь сильное.
«Повезло» Ивану Тимофеевичу заблудиться на охоте и попасть в избушку ведьмы Мануйлихи. Но вовсе не как к «лесной диковинке» отнесся он к старухе и ее внучке, а с уважением, как к таким же, как он, людям, не желая напугать или посмеяться. Залюбовался он сразу Олесей, ее стройным молодым телом, смуглой кожей, темными, блестящими, лукавыми и наивными одновременно глазами. Но не внешностью ее привлеченный, попросил он разрешения навещать их со старухой. Привлекла его необычность Олеси, ее независимость, смелость и в то же время доверчивость, отзывчивость, моментально угадываемая душевная красота.
Постепенно интерес Ивана Тимофеевича к Олесе, ее готовность после многих пережитых вместе с бабушкой оскорблений открыться незлобному человеку, не обидчику переросли в крепкую дружбу, встречи стали необходимостью, хотя не было и слова сказано о любви. Олеся удивила городского интеллигента своей любознательностью, гибкостью ума, способностью на лету схватывать все новые знания – от вещей простых до устройства Земли и Вселенной. Не «дикарка» спасовала перед ученостью «паныча», а он вынужден был признать свое «педагогическое бессилие», убедившись, что не в силах объяснить многого. Олесе же помогало ее яркое воображение, врожденная интуиция. Даже в простой беседе видны различия самих мировоззрений героев. Спокойно рассказывает Иван Тимофеевич о высоких городских домах, в которых люди живут, как в конурках, точно птицы в клетках. Олесю, привыкшую к вольной жизни, находящую общий язык с любым зверьком и птичкой легче, чем с иным человеком, пугает это сравнение. Никогда не хотела бы она жить в городе. Эта беседа выведет их к разговору куда более серьезному, где скажет Олеся о невозможности ей когда-либо переступить порог церкви, здесь и прозвучит чуть ли не открытое признание в любви, которое пропустит Иван Тимофеевич: «Ну что ж – и полюблю! – сверкнув глазами, с вызовом ответила Олеся. – Спрашиваться ни у кого не буду…» И позже, когда откажет ему Олеся в прежней ласке, прогулках, беседах, объяснит он это обидой гордой девушки за его заступничество перед урядником. Но это была последняя попытка Олеси перебороть судьбу, которая предназначила ей полюбить всем сердцем Ивана. Ведь карты уже раскрыли ей всю жизнь, и ее, и возлюбленного. Олесе доверил автор рассказать нам о своем герое. И мы вместе с ней узнаем, что человек он «хотя и добрый, но …слабый», что доброта его не сердечная, что и сердце его ленивое. Не будет в жизни его счастья ни в работе, ни в семье. Однажды лишь выпадет ему большая любовь со стороны «трефовой дамы». И для Олеси уже не было загадкой, что она и есть та «дама». И девушка всю себя отдаст этой любви, даже зная, что не достоин ее избранник, что не сделает он шага ей навстречу, не отвернется от своей привычной жизни, что нет в нем сил жертвовать собой ради любимой. Она же пожертвует собой, преступит запрет, которому подчинялись и бабка, и мать: пойдет в церковь. Ни словом не упрекнет она своего Ванечку, которому захотелось побежать за Олесей, «умолять, даже требовать, чтобы она не шла в церковь», но который сдержал свой «неожиданный порыв». Он, несомненно, любил Олесю, но в то же время боялся этой любви. Именно эта боязнь, эта слабость человека, заключенного в рамки, предписанные ему цивилизацией, помешала ему сделать решительный шаг: забрать Олесю с собой, остаться и разделить с ней любую долю. И Олеся освободила его от этого шага, сославшись на судьбу: «Ничего нам, кроме горя, не будет, ничего…»
18. Образ Ромашова в повести А. И. Куприна «Поединок»
Почти все творчество Куприна проникнуто традиционным для русской литературы пафосом сочувствия «маленькому» человеку, обреченному на жалкое существование в косной, убогой среде. Главный герой повести «Поединок» подпоручик Ромашов типичен для писателя: герой интеллигентный, обладающий высоким болевым порогом и малым запасом душевной прочности, чтобы противостоять пошлости и цинизму окружающего.
Даже внешний его образ не отталкивает, а скорее вызывает жалость к молодому офицеру. Он невысок и худощав, но довольно силен. Из-за застенчивости неловок. Да и о какой ловкости может идти речь, если даже одежда его будто служит дополнительным унижением. На нем калоши, «облепленные доверху густой, как тесто, грязью», шинель, обрезанная тоже «ради грязи». Оглядывая себя, он краснеет от стыда. Автор постоянно подчеркивает юность, незрелость Ромашова. Лишь раз уже в конце повести упоминается его возраст: двадцать один год. Но читатель и раньше не дал бы ему больше: Ромашов испытывает чувство «мальчишеской неловкости перед солдатами», Шурочка называет его «и не мужчиной вовсе». А более всего о его юности говорит привычка думать о себе в третьем лице. Она же говорит о романтичности героя: думает он о себе словами шаблонных романов.
Ромашов – мечтатель. Он ходит на вокзал к курьерскому поезду, чтобы хоть краем глаза взглянуть на жизнь, отличную от его жизни. Чтобы увидеть красивых, нарядных дам, так непохожих на дам полка, вынужденных перешивать бесчисленное число раз одно и то же платье и чистить перчатки бензином. Увидеть «беззаботно самоуверенных» штатских господ, не представляющих себе тягот армейской жизни с ее муштрой, хамством, избиениями, унижениями. Их жизнь представляется Ромашову вечным праздником и торжеством, а досуг офицеров – это пьянство, карты, интриги, супружеские измены да публичный дом. За вечерней зарей чудится юноше прекрасный город с мостовыми из золотых плиток, с башнями, тенистыми садами и фонтанами. И люди живут там иные: светлые, радостные, не знающие преград в желаниях, не знающие скорби, стыда, забот.
Но грезит он не только о земном рае, есть у него мечты гораздо более материальные, рожденные, может быть, даже похвальным, честолюбием. Он видит себя ученым офицером генерального штаба, он не пренебрегает полковыми занятиями, но сторонится офицеров. Он все выше поднимается по служебной лестнице, усмиряет бунт рабочих. И уже готов он не ходить более ни разу в собрание, засесть с утра за книги, зубрить, выдержать экзамен в академию генерального штаба. Но в Ромашове честолюбие сталкивается с детской наивностью (романтическая мечта стать шпионом-шарманщиком в Германии), но, хуже того, сталкивается оно со слабостью характера, внутренней несобранностью. В мечтах он – незаменимый офицер генштаба, а на деле он забросил купленные книги, и они пылятся на полке; он не читает выписанных газет и журналов, убивает свободное время на вечера в собрании, пьет много водки и тянет пошлую связь с замужней женщиной.
Но для читателя Ромашов все же привлекателен душевной чистотой, человечностью. Его поведение во многом отличается от поведения большинства других офицеров. Он перед самим полковым командиром Шульговичем вступается за солдата-татарина, едва понимающего русский язык. Человеческое берет в Ромашове верх над предписаниями воинского устава, и он не думает в этот момент о неизбежности наказания. Он не может понять «необходимости» расправ со «шпаками», не видя никаких проявлений офицерской чести в демонстрации грубой силы перед беззащитными студентами и буфетчиками.
Он хотел бы, чтобы все люди осознали бессмысленность войны, весь мир сложил оружие. Но в действительности он может лишь запретить подчиненному не бить солдата («Шаповаленко, не сметь драться!). Он грозится солдафону Сливе подать на него рапорт за избиение солдат, и это уже подвиг, уже поступок, выходящий вон из ряда поступков других офицеров.
Многие мелочи, а по правде – совсем не мелочи, в поведении, в жизни подпоручика отличают его от других. Он единственный, кто относится к своему денщику как к человеку, не делает из него зверька, клоуна для развлечения гостей. Он стыдится самого того, что кто-то прислуживает ему, жалеет, что не может даже пожать руку своему верному Гайнану. Ромашов лишь раз идет к Брему, чтобы занять денег, до этого он ходил к нему, движимый человеческой симпатией, любовью к животным. Он вспоминает детскую мечту иметь собаку.
Если обратить внимание на то, как относятся к нему другие офицеры, то мы увидим явную нелюбовь к нему Сливы, Осадчего, Дорошенки. Они видят, что в подпоручике есть внутренний стержень, способность к протесту, смелость высказать свое осуждение. Так, он остановит кощунственное насмехательство Осадчего над покончившим с собой солдатом: «Не позволю! Молчите! Зачем смеяться? Капитан Осадчий, вам вовсе не смешно, а вам больно и страшно!» Потому и не любят его начальники, видя, что человек не сломлен до конца.
Офицеры же, которые равны Ромашову по положению, относятся к нему почти по-товарищески, ему доверяют. Достаточно вспомнить, что Михин именно его попросил взять в экипаж сестер, чтобы оградить их от приставаний грубияна Дица, вспомнить молчаливую признательность Бек-Агамалова, которого Ромашов уберег от совершения убийства и от позора на всю оставшуюся жизнь.
Ромашов не остается неизменным на всем протяжении повести. Напряженные раздумья о жизни, об армии, о себе приводят его к открытию собственного «я», своей личности, индивидуальности. Это открытие сначала даст подпитку его тщеславию, и результатом будет самолюбование, желание похвал и провал во время смотра. Но после в душе Ромашова произойдет глубокий надлом, он окончательно повзрослеет. Исчезнет бесследно привычка думать о себе в третьем лице. Он поймет, что личность – не только он, что свое «я» есть у каждого. Солдаты больше не будут казаться ему серой массой, у каждого из них появится свое лицо. Еще более мучительными станут для него преграды между людьми, созданные армейской иерархией. Но у него достанет смелости и сочувствия, несмотря на насмешки других офицеров, помогать солдату Хлебникову, которого он спас от самоубийства. Но для самого Ромашова жизнь предстанет – еще более бессмысленной, его положение еще более безвыходным. Обдумывая возможность уйти в запас, он понимает, что не найти ему лучшей доли и став штатским. И не поправит положения то, что он поймет, каковы «три гордых призвания человека»: наука, искусство и свободный физический труд. Не помогут вдохновенные рассуждения Назанского о ценности жизни, о грядущем прекрасном времени, когда люди станут богами. Ведь сам Назанский ни на шаг не приблизился к этому времени. Не спасет его и любовь к Шурочке, потому что на его чувство она ответит минутной влюбленностью, благосклонностью и жестоким расчетом. Ромашов не стал победителем в поединке со средой, не стал победителем в поединке с самим собой, не нашел сил изменить свою жизнь. Но стал победителем, сознательно уйдя из этой жизни. Наивно думать, что смертельный исход дуэли был трагической случайностью для Ромашова или для Шурочки. Она понимала, на что толкает влюбленного юношу, и он не мог не чувствовать этого: «… Ромашов почувствовал, как между ними проползло что-то тайное, гадкое, склизкое, от чего пахнуло холодом на его душу». Но отдал свои душевные силы и жизнь свою отдал ради любимой женщины, спасая честь ее мужа, спасая ее будущее, ее желания и мечты. Мы можем осуждать его, не принимать его готовности умереть, не признавать ее. Но его согласие на дуэль было зрелым решением взрослого человека. Победа его в жалости и любви, в простых, спокойных словах: «Хорошо, пусть будет так. Я согласен».
19. «Да святится имя твое» (тема любви в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет»)
Творчество А. И. Куприна многогранно по своей тематике, но тема любви, несомненно, – одна из важнейших. И любовь в его произведениях особенная. Мастерски умея передать сцены любви чувственной, плотской, Куприн в первую очередь – певец любви идеальной, романтической. Его герои – рефлектирующие, сентиментальные, душевно непрочные, задавленные средой – раскрываются в любви, оказываются способными на чувство светлое, всеобъемлющее, на любовь, что «сильна, как смерть». Такова Олеся («Олеся»), таков подпоручик Ромашов в «Поединке», таков скромный чиновник г-н Желтков в «Гранатовом браслете».
Но, помимо этой «главной» любви, в произведениях Куприна мы встречаем еще много «видов», примеров этого иногда загадочного, а иногда простого и понятного чувства. Княгиня Вера Николаевна счастлива в семейной жизни, Василий Львович под стать ей, и «прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы». Да и весь мирок Веры Николаевны прочный, устоявшийся – тихая заводь. Определенный круг общения, небольшое число близких людей, приглашенных на именины. Лишь внимательный читатель заметит авторский намек: число гостей равно тринадцати. И суеверная Вера расстроится, увидев в этом дурной знак. Но пока перед читателем праздничный вечер и тема любви вводится в повествование с помощью шуточного альбома князя Василия Львовича, который все известные ему романтические истории переиначивал, придавая им пикантность и остроту. Делал он это без злобы, из одного только желания развлечь и будучи уверенным в том, что не обидит никого, даже Веру, сочинив, а точнее приукрасив историю о некоем «телеграфисте П. П. Ж.».
У Веры Николаевны и в самом деле есть поклонник, который начал преследовать ее семь лет назад письмами «вульгарного и курьезно пылкого характера», затем, подчиняясь ее просьбе, стал писать лишь изредка, по праздникам и превратился в результате для Веры во что-то докучливое, но находящееся где-то на окраине ее жизни: «Ах, это – тот!» – с неудовольствием подумала она, развернув письмо. Лишь получив в подарок браслет, старинный, дорогой для человека, пославшего его, с гранатами, внутри которых горели алые кровавые огни, задумается она об этом человеке иначе. Сначала, поддавшись общему настроению мужа и брата, как о неприятности, которую необходимо как можно скорее уладить, пока она не навредила репутации семьи в обществе. Уже позже, после разговора с генералом Аносовым, появится непонятная ей самой жалость, сомнение, порожденное, наверное, словами дедушки: «…может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла… любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины».
Обратимся к образу генерала Аносова. Какова роль этого героя в общем сюжете произведения? Он здесь – носитель авторского голоса, философ платонической идеальной любви, такой же, как Назанский в «Поединке», как герой рассказа «Святая любовь». Его рассказы своей серьезностью противостоят шутливому тону карикатур Василия Львовича. Он говорит о любви-подвиге, любви-трагедии. И все описание самого Аносова, его жизни, его службы, явное уважение автора к своему герою говорит, что он здесь представляет то, что считал истинным сам Куприн. Настоящая любовь – это не надоедливое поклонение недалекого Густава Ивановича Фриессе, даже не уважение и товарищество в браке Веры и князя Василия. Это – тайна, которой не должны касаться никакие расчеты, раздумья, компромиссы. Она и не должна быть объяснима. Это подвиг и жертва. Такова любовь молодого прапорщика, бросившегося под поезд из-за прихоти возлюбленной, немолодой и непривлекательной полковой дамы. Таково чувство, а не слабость, офицера, не только терпевшего, но и оберегавшего любовника своей жены: «Пусть только Леночка будет счастлива». Такова великая любовь скромного незаметного чиновника Желткова. Любовь, не требующая взаимности, не желающая мешать, покорная и составляющая единственный смысл жизни. Мы можем спорить с автором, говорить, что любовь эта надуманна, что Желтков не знал Веры, а лишь придумал себе ее идеальный образ, что не встречается такого в жизни. У каждого читателя повесть вызовет свой отклик: кто-то восславит Желткова, кто-то посчитает его любовь глупой. Но нельзя без уважения отнестись к автору, который действительно верил в такое чувство. Иначе не показал бы он нам слез Веры, не показал бы, что в душе ее затронуты струны, о которых она даже не догадывалась, не закончил бы он свое произведение словами: «Да святится имя твое».
Кто из них более вдохновенный утешитель? Легкий путь противопоставления героев, идущих сквозь весь персонажный ряд пьесы, втянутых невольно в центральное событие пьесы (убийство Васькой Пеплом хозяина ночлежки Костылева), — путь во многом обманчивый. И не потому, что Лука первым, как мы заметили, почувствовал: неутомимый шутник, пересмешник Сатин, говорящий порой жестокие, циничные слова («Я тебе дам совет: ничего не делай! Просто — обременяй землю!»), не лицедей, обманывающий самого себя, а тоже страдалец.
«Веселый ты, Костянтин приятный! » — говорит Лука, мягко, ненастойчиво спрашивая его о той стезе, с которой он «свихнулся». Лука чувствует, что оба они утешители, кроме слов да еще немалого жизненного опыта ничем не располагающие. Только слова утешения у них разные. В Луке живет праведник, носитель идей сострадания, в Сатине же много вложенных идей грядущего технократического, интеллектуального обновления человечества, идеи о величии разума человека. Кажущиеся антиподы, Сатин и Лука, во многих случаях ведут себя почти одинаково.
И Лука, и Сатин пробуют спасти Ваську Пепла и Наташу, видя, какую коварную интригу спланировала Василиса, любовница Пепла, жена Костылева. Даже после ухода Луки, ухода, обычно трактуемого как бегство лжеца, сеятеля иллюзий, как крах его (хотя старик и не обещал никому задержаться здесь!), именно Сатин страстно защищает его: «Дубье молчать о старике! (Спокойнее.) Ты, Барон, — всех хуже! Ты — ничего не понимаешь И — врешь! Старик — не шарлатан!
» Может быть, сейчас, не сглаживая противоположности многих мотивов утешительства (тема Луки) и одического, риторического восхваления человека (тема Сатина), следует видеть в героях двойственную, противоречивую, мятежную, еще не скованную догмами душу Горького тех лет? Позднее — уже в пьесе «Враги» (1907), тем более в повести «Мать» (1906), этого спасительного для таланта духа исканий, сомнений, «гамлетизма» в Горьком не будет. Но и жизни, многомерности героев не будет. Как, впрочем, и полифонизма страстей. Пьеса «На дне» запечатлела переломный момент во всей судьбе Горького.
Он, словно боясь отстать от революции, от ее боевых, категоричных законов, щедро рассыпает по тексту реплики, осуждающие Луку. В пьесе отчасти выстроена целая линия осуждения, даже высмеивания Луки. Талант Горького сопротивлялся схематичному делению героев на «положительных» и «отрицательных». Сейчас совершенно очевидно, что не оправдано ничем такое хлесткое суждение: «Люди дна прежде всего теряют свое имя, и это обстоятельство становится одним из лейтмотивов пьесы. Все обитатели ночлежки имели его когда-то Все, потерявшие имя, мертвы»5 . Так ли это в замечательной пьесе? Даже выбор имен для персонажей, их исходный смысл в ней весьма не прост.
Имя Лука, конечно, ассоциируется со словом «лукавый». Но оно означает и совсем другое: «светлый».
Имя Константин, данное Сатину, означает «постоянный», в данном случае устойчивый резонер, который, даже передразнивая Актера («организм Органон»), помнит: органон в переводе с греческого означает «орган знания», «разумность». Не организм отравлен алкоголем, а поврежден орган знания, источник разумности. Столь же многозначительны и другие имена: Василиса («царствующая»), Настя («воскресшая»), Наталья («утешаемая»)6 . Построение пьесы, чрезвычайно сжатой, часто переходящей в многоголосый хор, вся площадка подвала, поделенная на человеческие ячейки, параллельно развивающиеся конфликты, объединяющие героев в пары и треугольники, позволило стянуть очень многие противоречия драмы в удивительное целое.
И эти пружины, «часовой завод» пьесы, не расслаблены доныне. Каждый акт кончается, например, смертью — Анны, Костылева, Актера (именно он «песню испортил»), но ни одна из смертей не несет очистительного катарсиса. Читатель и зритель, вероятно, так до конца и не разгадают: идет ли в пьесе движение судеб героев сплошь по наклонной плоскости, торжествует ли одно зло, продолжается ли «кораблекрушение»? Или в этом трюме свершается и нечто иное — происходит утверждение новых ценностей, восхождение солнца (вспомним и песню «Солнце всходит и заходит», звучащую в пьесе). Завершая анализ словесной материи пьесы, ее реплик, обратите внимание на афористичность, обилие жизненно-бытовых формул, речевых жестов, на пунктир лейтмотивов, говорящих о законности «мечты», «веры», о высоком предназначении человека.
Следует подчеркнуть, что Горький как бы боялся холодной чеканки, внешнего блеска фраз. В любом эпизоде пьесы, как сигналы трудного восхождения к истине, не даруемой свыше, мелькают многоточия, паузы, своего рода провалы, прорывы в цепи общения, коммуникации. Есть муки слова и в монологах Сатина, и в косноязычных протестах Клеща, и в трудном речетворчестве Бубнова. Все это говорит о том, как сложен был путь героев ночлежки и самого Горького к трезвой правде и к просветляющей жизнь мечте. Вопросы для самостоятельного анализа пьесы
1. Лука и Сатин: антиподы или родственные души?
Почему Сатин неожиданно защищает Луку («Старик — не шарлатан!») на суде обитателей ночлежки после ухода старика? 2. Как раскрывается скрытый смысл имени Лука («светлый») в отношениях странника к Ваське Пеплу и Наталье, Актеру и Анне, Бубнову и Сатину?
Каковы особенности психологизма Горького, воплощенного в сказочках, притчах, назидательных притчах, в фигурной речи Луки? 3. Являются ли монологи Сатина о человеке, о правде — боге свободного человека переходным звеном от былых романтических верований Горького (образы Данко и Сокола) к будущему поклонению разуму, научному знанию? 4. Сказывается ли в поведении героев пьесы этимология имен: Лука («светлый»), Настя («воскресшая»), Василиса («царственная»), Константин («постоянный») и др.? 5. Почему серии афористических высказываний, рифмующихся реплик как важнейшей особенности стилистики «На дне» были неизбежны? Чем нов афористический стиль в спорах о Правде и Человеке на рубеже XX века?
Сатин и Лука — антиподы или родственные души?
Другие сочинения по теме:
- Лука — врачеватель душ или лжец? …Старик! Он умница!.. Он подейство- Вал на меня, как кислота на старую и Грязную...
- Сочинение-размышление на примере произведений «На дне» и «Гнусный обманщик». Концепция пьесы М. Горького «На дне» основана на двух понятиях —...
- Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой. Беранже Пожалуй, и в наши дни на проходе через томительно жгучую неизвестность, горькое...
- Пьеса «На дне», законченная Горьким в 1902 году. Она как бы подводила итог всему предшествовавшему периоду творчества писателя. В ней...
- Разными путями попали на «дно» — обитатели ночлежки. Васька Пепел — потомственный вор. Настя совсем не знает своих родителей. Барон...
- Раскрывая проблематику этой пьесы, нельзя сводить ее только к задаче изображения людей «дна»; следует подробно остановиться на отдельных ее аспектах:...
- С большой любовью и теплотой изображал Островский артистов, с жизнью и характерами которых был хорошо знаком. Прослушаем сообщение ученика «Образы...
- В основе пьесы Максима Горького «На дне» (1902) — спор о Человеке и его возможностях. Действие произведения происходит в ночлежке...
- Во всех пьесах М. Горького громко звучал важный мотив — пассивный гуманизм, обращенный лишь к таким чувствам, как жалость и...
- Проблема истинного и ложного гуманизма по пьесе Горького «На дне» В ряду первых рассказов М. Горький показал ужасающие картины русской...
- Россия конца 1890-х — начала 1900-х годов переживала глубокий социально-экономический кризис. Это было время противоречий между «верхами» и «низами». В...
- Гуманизм пьесы М. Горького «На дне». Россия конца 1890-х-начала 1900-х годов переживала глубокий социально-экономический кризис. Это было время резко обострившихся...
- Проблематика пьесы Горького «На дне» В девятисотые годы в России разразился жестокий экономический кризис. После каждого неурожая массы разорившихся, обнищавших...
- Существует знаменитое высказывание, относящееся к творчеству Гоголя: «смех сквозь слезы». Гоголевский смехЕ Почему он никогда не бывает беззаботным? Почему даже...
- Твір по літературі: Проблема щирого й помилкового гуманізму в п’єсі «На дні» Максим Горький — найбільший письменник свого часу. У...
- «Повесть о капитане Копейкине» (Анализ фрагмента поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души») Тема разоблачения чиновничества проходит через все творчество Гоголя:...
- Итак, нынешние хозяева жизни — купцы, владельцы пароходов, барж, предприятий с их духом предпринимательства и бьющей через край энергией —...
Кто из них более вдохновенный утешитель? Легкий путь противопоставления героев, идущих сквозь весь персонажный ряд пьесы, втянутых невольно в центральное событие пьесы (убийство Васькой Пеплом хозяина ночлежки Костылева), - путь во многом обманчивый. И не потому, что Лука первым, как мы заметили, почувствовал: неутомимый шутник, пересмешник Сатин, говорящий порой жестокие, циничные слова («Я тебе дам совет: ничего не делай! Просто - обременяй землю!»), не лицедей, обманывающий самого себя, а тоже страдалец.
Имя Лука, конечно, ассоциируется со словом «лукавый». Но оно означает и совсем другое: «светлый».
Следует подчеркнуть, что Горький как бы боялся холодной чеканки, внешнего блеска фраз. В любом эпизоде пьесы, как сигналы трудного восхождения к истине, не даруемой свыше, мелькают многоточия, паузы, своего рода провалы, прорывы в цепи общения, коммуникации. Есть муки слова и в монологах Сатина, и в косноязычных протестах Клеща, и в трудном речетворчестве Бубнова. Все это говорит о том, как сложен был путь героев ночлежки и самого Горького к трезвой правде и к просветляющей жизнь мечте.
Почему Сатин неожиданно защищает Луку («Старик - не шарлатан!») на суде обитателей ночлежки после ухода старика? 2. Как раскрывается скрытый смысл имени Лука («светлый») в отношениях странника к Ваське Пеплу и Наталье, Актеру и Анне, Бубнову и Сатину?
Каковы особенности психологизма Горького, воплощенного в сказочках, притчах, назидательных притчах, в фигурной речи Луки? 3. Являются ли монологи Сатина о человеке, о правде - боге свободного человека переходным звеном от былых романтических верований Горького (образы Данко и Сокола) к будущему поклонению разуму, научному знанию? 4. Сказывается ли в поведении героев пьесы этимология имен: Лука («светлый»), Настя («воскресшая»), Василиса («царственная»), Константин («постоянный») и др. 5. Почему серии афористических высказываний, рифмующихся реплик как важнейшей особенности стилистики «На дне» были неизбежны? Чем нов афористический стиль в спорах о Правде и Человеке на рубеже XX века?
Если данное школьное сочинение на тему: . вам пригодилось, то я буду премного благодарна если вы разместите ссылку в блоге или социальной сети.
М. ГОРЬКИЙ. «НА ДНЕ»
(Опыт анализа)
Драма Горького «На дне» (1902), созданная сразу же после серии романтических произведений 90-х годов, полных бунта против психологии смирения, покорности, «гуманизма сострадания», поражает обилием тревожных вопросов, скрытых и явных дискуссий о месте человека в мире, о правде мечты и правде реальности, о границах свободы человека и принижающей силе обстоятельств. В финале драма превращается — и это показатель насыщенности ее философско-этическими проблемами — в своеобразный «суд» обитателей ночлежки над тем, кто взбудоражил их, кто «проквасил» всех, ввел в состояние брожения, «поманил» («а сам — дорогу не сказал»), — старцем Лукой. Правда, один из неожиданных защитников Луки Сатин остановил этот суд, прервал поток обвинений: «Правда он… не любил, старик-то»; «Старик — глуп»; «был… как мякиш для беззубых»… Но что значила эта остановка, запрет, если сам запретитель вдруг вынес на обсуждение в новой редакции все те же вопросы о правде, «боге свободного человека» и лжи — «религии рабов и хозяев».
На самых острых, судьбоносных вопросах, звучащих в драме, и следует остановиться в определенной последовательности, непременно учитывая и непростое, изменчивое отношение Горького к своей же пьесе, ее сложную и новаторскую драматургическую структуру, ее язык.
Как же прочитывается сейчас драма Горького «На дне» (1902), безусловно, важнейшее звено во всей философско-художественной системе писателя? Можно ли отделить, скажем, странника Луку, реального героя замечательной пьесы, от Луки, который предстает в некоторых горьковских выступлениях 30-х годов по поводу этого «вредного» героя? Контрасты между началом жизненного пути — канонизированный буревестник и апостол революции, бесконфликтный и идеальный якобы друг Ленина и концом — пленник в золоченой клетке из почестей, наград столь глубоки, драматичны, что некоторые современные исследователи творчества М. Горького искренне предлагают считать, что на исходе жизни «автор предал своего героя», назвал его «вредным старичком», поддержав тем самым своих самых отвратительных героев 1. Может быть, следует верить только актерам МХАТа (Москвину, Лужскому и др.), писавшим, что «Горький, читая слова Луки, обращенные к Анне, вытирал слезы», что «Горький симпатизировал Луке больше всех» 2 .
Согласно мнению других современных истолкователей спора о человеке в пьесе «На дне», Горький изначально готовил в ней победу «атеистической концепции, сформулированной Сатиным», победу тех, для кого «блаженны сильные духом» (а не «нищие духом»), смеялся над верой в Бога, утешительством Луки. Он якобы осознанно заводил «сторонников религиозного взгляда в логический тупик», убеждая зрителей, что «православие исчерпало себя и его надо заменить новой религией. Для «пролетарского писателя» эта религия — коммунизм» 3 .
На наш взгляд, в первом случае позиция позднего Горького, по существу, сужается до мнения Барона о «вредности» и малодушии Луки: «Исчез от полиции… яко дым от огня… Старик — шарлатан». Во втором и во многих иных, помимо упрощения мировоззрения Горького на переломе веков, в истолковании главного конфликта пьесы исчезает вся сложная структура пьесы — с взаимоотношениями персонажей, их отчужденностью и одновременно взаимосвязанностью. Исчезает такое замечательнейшее открытие Горького-драматурга в пьесе «На дне», как многоголосие (не диалог, не монолог, а полилог), когда говорящие слышат и отвечают друг другу, «зацепляют» окружающих, не вступая в прямой обмен репликами. Думая и говоря о своем, они тем не менее вторгаются в чужие жалобы, тревоги, невольно дают оценки надеждам соседей по ночлежке.
Московский Художественный театр, руководимый в 1902 году яркими реформаторами театра К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко, не случайно избрал эту пьесу (и отстоял ее в споре с цензурой): ему был нужен своеобразный жесткий, не сентиментальный «антитеатр» Горького с неожиданной сценической площадкой («подвал, похожий на пещеру»), театр, отрицавший традиционную камерную, «потолочную» пьесу с искусственными декорациями, с извечными резонерами, простаками, «злодеями».
Урок первый. Система персонажей и параллельных сюжетных линий в пьесе «На дне».
На наш взгляд, именно с этой стороны следует начать, безусловно, проверяя знание учащимися текста пьесы, понимание ими философско-этической проблематики, изобилия конфликтов, споров, деклараций, вызванных явлением в ночлежку Луки и его невольным духовно-нравственным «врачеванием» ее обитателей.
Мир пьесы «На дне» — это мир, как говорят, комбинаторный, а по характеру своей архитектоники пьеса принадлежит к драматургии центробежной, растекающейся композиции. Ее можно назвать, как и другие пьесы Горького («Дачники», «Егор Булычев и другие»), «сценами». Но при всей этой комбинаторности, даже «лабиринтности» построения и «неохваченности» всех персонажей единым сюжетом, каждый из персонажей предельно выразителен благодаря языку. Нет афоризмов вообще, нельзя сказать, что это Горький в пьесе вещает: «В карете прошлого — никуда не уедешь» и т. п. Ведь афоризмы или складные речи в рифму картузника Бубнова («Такое житье, что, как поутру встал, так и за вытье», «Люди все живут… как щепки по реке плывут» и т. п.) отличаются от не менее фигурных речей того же Луки («Есть — люди, а есть иные — и человеки»; «Во что веришь, то и есть»). И тем более отличаются они от громокипящих слов Сатина: последние связаны с культом человека-творца, с важной для Горького идеей центрального места в мире необыкновенного, «космократического» человека.
Всмотритесь внимательно в сборный пункт сирот, горемык, маргиналов (людей с обочины жизни), собранных на тесную площадку подвала-пещеры в первом акте. Или в «пустырь» — «засоренное разным хламом и заросшее бурьяном дворовое место» — в акте третьем. Вы сделаете любопытное открытие: эта площадка, в сущности, разбита на ячейки, на микропространства, норы, в которых раздельно и даже отчужденно живут «бывшие» люди, лишенные дела, прошлого, живут со своей бедой, даже близкой к трагедии. Вот комната за тонкой перегородкой, в которой живет вор Васька Пепел, продающий ворованное хозяину ночлежки Костылеву, бывший любовник его жены Василисы, мечтающий уйти отсюда с Натальей, сестрой хозяйки. Треугольник Пепел — Василиса — Наталья имеет в пьесе самостоятельное значение. Но при всем драматизме борьбы в рамках его — Василиса подстрекает Пепла на расправу с мужем, лукаво обещает одарить его деньгами — для многих других обитателей ночлежки исход этой борьбы не столь важен.
Своя драма — несчастно прожитая жизнь, умирание в подвале — связывает Анну и слесаря Клеща, может быть, винящего себя за жестокость к жене. Драмой в драме являются и взаимоотношения торговки Квашни и полицейского Абрама Медведева, постоянные «передразнивания» друг друга проститутки Насти, мечтавшей о роковом Гастоне или Рауле, и Барона, вспоминающего знатного деда. Барон, правда, говорит «мерзавке» Насте, высмеивающей его грезы: «Я — не чета тебе! Ты… мразь». Но едва она сбежит, не пожелав его слушать, как он ищет ее («Убежала… куда? Пойду посмотрю… где она?»). В известном смысле скрытую взаимосвязь этих разрозненных человеческих ячеек, единство бедолаг, даже дерущихся, высмеивающих друг друга, можно определить словами Насти: «Ах ты несчастный! Ведь ты… ты мной живешь, как червь — яблоком!»
Самые отрешенные, замкнувшиеся в печали, в злом пессимизме, вроде картузника Бубнова, сами того не желая, вступают в спор, в беседу о сокровенном с другими, поддерживают многоголосие (полилог) пьесы. Задумайтесь об этом открытии Горького в связи с эпизодом из первого акта, когда ведут беседу у постели больной Анны Наташа, надеющаяся связать свою судьбу с Пеплом, Клещ и Пепел. Купивший нитки Бубнов рассматривает свой товар:
Наташа. Ты бы, чай, теперь поласковей с ней обращался… ведь уже недолго.
Клещ. Знаю…
Наташа. Знаешь… Мало знать, ты — понимай. Ведь умирать-то страшно…
Пепел. А я вот — не боюсь…
Наташа. Как же. Храбрость…
Бубнов (свистнув) . А нитки-то гнилые…
Реплика Пепла, мрачное замечание Бубнова о нитках, как бы разрушающее «несшитый» еще союз Наташи и Пепла, не связаны прямо с беседой Наташи и Клеща об Анне. Все это создает очень сложные взаимосвязи во всей системе персонажей, связи сказанного когда-то ранее со звучащим именно теперь, порождает перекличку, наложение одних диалогов на другие.
Есть и еще одно качество бытия, которое объединяет этих маргиналов. Нет, это, конечно, не социальное противостояние угнетенных «богомольному» эксплуататору Костылеву, то и дело повышающему плату, накидывающему полтину («и будет перед святой иконой жертва гореть»). Спор «хозяев» и «рабов» в пьесе заявлен не громко: исковерканные судьбы персонажей, босяков, «огарков» громче говорят о социальном и нравственном неблагополучии мира. Связывает же героев воедино — и об этом дважды говорится в пьесе (даже уже после появления и исчезновения Луки) — какая-то неодолимая, мрачная власть реального круговорота событий, происходящих с обитателями ночлежки.
Горький отверг первоначальные названия пьесы — «Без солнца», «Ночлежка», «Дно», «На дне жизни». Решающее слово о выборе названия «На дне» принадлежало Л. Н. Андрееву. Но тема бессолнечной жизни в пьесе осталась — в песне, возникающей, рождающейся в душах людей, разуверившихся в мечте, в правде. «Затягивай любимую!» — скажет Бубнов. И звучат слова песни:
Солнце всходит и заходит,
Контрольная работа по пьесе М. Горького «На дне»
Составила Носкова Т.Б. учитель русского языка и литературы МБОУ «СОШ №14»
1. Когда и где происходят события в пьесе «На дне»? Опишите ночлежку.
2. Разделите всех персонажей на две группы по социальному положению.
4. Чем объединяются одинокие обитатели ночлежки? Можно ли считать главным конфликтом пьесы только противопоставления социального плана?
5. Где, по – вашему, завязка пьесы?
7. Истолкуйте притчу о праведной земле, рассказанную Лукой.
9. Почему Лука не пытается «утешить» Бубнова и Сатина?
10. С пьесами какого русского писателя можно сопоставить драму М. Горького по своей композиционной организации?
1. Дайте обобщенную характеристику Костылеву и Василисе.
5. Случайно ли странник носит имя одного из апостолов Христа?
6. Что обещает Лука, к чему призывает? Почему ни одно из обещаний не приносит пользы обитателям «дна»?
9. Так что нужнее: истина или сострадание? Чья позиция – Луки или Сатина – вам ближе
3. Как утешает Лука ночлежников?
5.Что привлекает в облике и суждениях Луки? Что вы принимаете в нем?
10. Почему именно Сатину М. Горький доверил важный монолог о человеке?
Кто из них более вдохновенный утешитель? Легкий путь противопоставления героев, идущих сквозь весь персонажный ряд пьесы, втянутых невольно в центральное событие пьесы (убийство Васькой Пеплом хозяина ночлежки Костылева), - путь во многом обманчивый. И не потому, что Лука первым, как мы заметили, почувствовал: неутомимый шутник, пересмешник Сатин, говорящий порой жестокие, циничные слова («Я тебе дам совет: ничего не делай! Просто - обременяй землю!»), не лицедей, обманывающий самого себя, а тоже страдалец. «Веселый ты, Костянтин приятный!» - говорит Лука, мягко, ненастойчиво спрашивая его о той стезе, с которой он «свихнулся». Лука чувствует, что оба они утешители, кроме слов да еще немалого жизненного опыта ничем не располагающие. Только слова утешения у них разные. В Луке живет праведник, носитель идей сострадания, в Сатине же много вложенных идей грядущего технократического, интеллектуального обновления человечества, идеи о величии разума человека.
Кажущиеся антиподы, Сатин и Лука, во многих случаях ведут себя почти одинаково. И Лука, и Сатин пробуют спасти Ваську Пепла и Наташу, видя, какую коварную интригу спланировала Василиса, любовница Пепла, жена Костылева. Даже после ухода Луки, ухода, обычно трактуемого как бегство лжеца, сеятеля иллюзий, как крах его (хотя старик и не обещал никому задержаться здесь!), именно Сатин страстно защищает его: «Дубье молчать о старике! (Спокойнее. ) Ты, Барон, - всех хуже! Ты - ничего не понимаешь И - врешь! Старик - не шарлатан!»
Может быть, сейчас, не сглаживая противоположности многих мотивов утешительства (тема Луки) и одического, риторического восхваления человека (тема Сатина), следует видеть в героях двойственную, противоречивую, мятежную, еще не скованную догмами душу Горького тех лет? Позднее - уже в пьесе «Враги» (1907), тем более в повести «Мать» (1906), этого спасительного для таланта духа исканий, сомнений, «гамлетизма» в Горьком не будет. Но и жизни, многомерности героев не будет. Как, впрочем, и полифонизма страстей.
Пьеса «На дне» запечатлела переломный момент во всей судьбе Горького. Он, словно боясь отстать от революции, от ее боевых, категоричных законов, щедро рассыпает по тексту реплики, осуждающие Луку. В пьесе отчасти выстроена целая линия осуждения, даже высмеивания Луки.
Талант Горького сопротивлялся схематичному делению героев на «положительных» и «отрицательных». Сейчас совершенно очевидно, что не оправдано ничем такое хлесткое суждение: «Люди дна прежде всего теряют свое имя, и это обстоятельство становится одним из лейтмотивов пьесы. Все обитатели ночлежки имели его когда-то Все, потерявшие имя, мертвы»5 . Так ли это в замечательной пьесе? Даже выбор имен для персонажей, их исходный смысл в ней весьма не прост. Имя Лука, конечно, ассоциируется со словом «лукавый». Но оно означает и совсем другое: «светлый». Имя Константин, данное Сатину, означает «постоянный», в данном случае устойчивый резонер, который, даже передразнивая Актера («организм Органон»), помнит: органон в переводе с греческого означает «орган знания», «разумность». Не организм отравлен алкоголем, а поврежден орган знания, источник разумности. Столь же многозначительны и другие имена: Василиса («царствующая»), Настя («воскресшая»), Наталья («утешаемая»)6 .
1. Лука и Сатин: антиподы или родственные души? Почему Сатин неожиданно защищает Луку («Старик - не шарлатан!») на суде обитателей ночлежки после ухода старика?
2. Как раскрывается скрытый смысл имени Лука («светлый») в отношениях странника к Ваське Пеплу и Наталье, Актеру и Анне, Бубнову и Сатину? Каковы особенности психологизма Горького, воплощенного в сказочках, притчах, назидательных притчах, в фигурной речи Луки?
5. Почему серии афористических высказываний, рифмующихся реплик как важнейшей особенности стилистики «На дне» были неизбежны? Чем нов афористический стиль в спорах о Правде и Человеке на рубеже XX века?
Необходимо запомнить информацию? Сохраняйте — » Сатин и Лука - антиподы или родственные души?. И все в закладках.
«Веселый ты, Костянтин приятный! » - говорит Лука, мягко, ненастойчиво спрашивая его о той стезе, с которой он «свихнулся». Лука чувствует, что оба они утешители, кроме слов да еще немалого жизненного опыта ничем не располагающие. Только слова утешения у них разные. В Луке живет праведник, носитель идей сострадания, в Сатине же много вложенных идей грядущего технократического, интеллектуального обновления человечества, идеи о величии разума человека. Кажущиеся антиподы, Сатин и Лука, во многих случаях ведут себя почти одинаково.
И Лука, и Сатин пробуют спасти Ваську Пепла и Наташу, видя, какую коварную интригу спланировала Василиса, любовница Пепла, жена Костылева. Даже после ухода Луки, ухода, обычно трактуемого как бегство лжеца, сеятеля иллюзий, как крах его (хотя старик и не обещал никому задержаться здесь!), именно Сатин страстно защищает его: «Дубье молчать о старике! (Спокойнее. ) Ты, Барон, - всех хуже! Ты - ничего не понимаешь И - врешь! Старик - не шарлатан!
» Может быть, сейчас, не сглаживая противоположности многих мотивов утешительства (тема Луки) и одического, риторического восхваления человека (тема Сатина), следует видеть в героях двойственную, противоречивую, мятежную, еще не скованную догмами душу Горького тех лет? Позднее - уже в пьесе «Враги» (1907), тем более в повести «Мать» (1906), этого спасительного для таланта духа исканий, сомнений, «гамлетизма» в Горьком не будет. Но и жизни, многомерности героев не будет. Как, впрочем, и полифонизма страстей. Пьеса «На дне» запечатлела переломный момент во всей судьбе Горького.
Он, словно боясь отстать от революции, от ее боевых, категоричных законов, щедро рассыпает по тексту реплики, осуждающие Луку. В пьесе отчасти выстроена целая линия осуждения, даже высмеивания Луки. Талант Горького сопротивлялся схематичному делению героев на «положительных» и «отрицательных». Сейчас совершенно очевидно, что не оправдано ничем такое хлесткое суждение: «Люди дна прежде всего теряют свое имя, и это обстоятельство становится одним из лейтмотивов пьесы. Все обитатели ночлежки имели его когда-то Все, потерявшие имя, мертвы»5 . Так ли это в замечательной пьесе? Даже выбор имен для персонажей, их исходный смысл в ней весьма не прост.
Имя Константин, данное Сатину, означает «постоянный», в данном случае устойчивый резонер, который, даже передразнивая Актера («организм Органон»), помнит: органон в переводе с греческого означает «орган знания», «разумность». Не организм отравлен алкоголем, а поврежден орган знания, источник разумности. Столь же многозначительны и другие имена: Василиса («царствующая»), Настя («воскресшая»), Наталья («утешаемая»)6 . Построение пьесы, чрезвычайно сжатой, часто переходящей в многоголосый хор, вся площадка подвала, поделенная на человеческие ячейки, параллельно развивающиеся конфликты, объединяющие героев в пары и треугольники, позволило стянуть очень многие противоречия драмы в удивительное целое.
И эти пружины, «часовой завод» пьесы, не расслаблены доныне. Каждый акт кончается, например, смертью - Анны, Костылева, Актера (именно он «песню испортил»), но ни одна из смертей не несет очистительного катарсиса. Читатель и зритель, вероятно, так до конца и не разгадают: идет ли в пьесе движение судеб героев сплошь по наклонной плоскости, торжествует ли одно зло, продолжается ли «кораблекрушение»? Или в этом трюме свершается и нечто иное - происходит утверждение новых ценностей, восхождение солнца (вспомним и песню «Солнце всходит и заходит», звучащую в пьесе). Завершая анализ словесной материи пьесы, ее реплик, обратите внимание на афористичность, обилие жизненно-бытовых формул, речевых жестов, на пунктир лейтмотивов, говорящих о законности «мечты», «веры», о высоком предназначении человека.
1. Лука и Сатин: антиподы или родственные души?
Сатин и Лука - антиподы или родственные души?
Построение пьесы, чрезвычайно сжатой, часто переходящей в многоголосый хор, вся площадка подвала, поделенная на человеческие ячейки, параллельно развивающиеся конфликты, объединяющие героев в пары и треугольники, позволило стянуть очень многие противоречия драмы в удивительное целое. И эти пружины, «часовой завод» пьесы, не расслаблены доныне. Каждый акт кончается, например, смертью - Анны, Костылева, Актера (именно он «песню испортил»), но ни одна из смертей не несет очистительного катарсиса. Читатель и зритель, вероятно, так до конца и не разгадают: идет ли в пьесе движение судеб героев сплошь по наклонной плоскости, торжествует ли одно зло, продолжается ли «кораблекрушение»? Или в этом трюме свершается и нечто иное - происходит утверждение новых ценностей, восхождение солнца (вспомним и песню «Солнце всходит и заходит», звучащую в пьесе).
Завершая анализ словесной материи пьесы, ее реплик, обратите внимание на афористичность, обилие жизненно-бытовых формул, речевых жестов, на пунктир лейтмотивов, говорящих о законности «мечты», «веры», о высоком предназначении человека. Следует подчеркнуть, что Горький как бы боялся холодной чеканки, внешнего блеска фраз. В любом эпизоде пьесы, как сигналы трудного восхождения к истине, не даруемой свыше, мелькают многоточия, паузы, своего рода провалы, прорывы в цепи общения, коммуникации. Есть муки слова и в монологах Сатина, и в косноязычных протестах Клеща, и в трудном речетворчестве Бубнова. Все это говорит о том, как сложен был путь героев ночлежки и самого Горького к трезвой правде и к просветляющей жизнь мечте.
Вопросы для самостоятельного анализа пьесы
3. Являются ли монологи Сатина о человеке, о правде - боге свободного человека переходным звеном от былых романтических верований Горького (образы Данко и Сокола) к будущему поклонению разуму, научному знанию?
4. Сказывается ли в поведении героев пьесы этимология имен: Лука («светлый»), Настя («воскресшая»), Василиса («царственная»), Константин («постоянный») и др.?
Разработка урока на тему: Сатин и Лука - антиподы или родственные души? . опубликована: 30 Янв 2012 в рубрике: Презентации
В данном учебном пособии собраны самые популярные сочинения по произведениям великих писателей и поэтов XX в. Эта книга поможет в короткие сроки ознакомиться с творчеством А. П. Чехова, И. Бунина, М. Горького, А. Блока, В. Маяковского, А. Ахматовой, М. Цветаевой, С. Есенина и других гениев русской литературы, а также окажет неоценимую услугу при подготовке к экзаменам. Данное пособие предназначено для школьников и студентов.
16. Лука и Сатин: антиподы или единомышленники?
В пьесе «На дне», написанной Максимом Горьким в 1902 г., писатель, как и в рассказах раннего периода, обращается к миру отверженных.
Сам Горький писал о своей пьесе: «Она явилась итогом моих почти двадцатилетних наблюдений над миром «бывших людей», к числу которых я отношу не только странников, обитателей ночлежек и вообще «люмпен-пролетариев», но и некоторую часть интеллигентов, «размагниченных», разочарованных, оскорбленных и униженных неудачами в жизни. Я очень рано почувствовал и понял, что люди эти – неизлечимы».
Полтора десятка людей, один другого униженней, разорвавшие все связи с обществом и отвергнутые им, ведут нескончаемые споры не только и даже не столько о хлебе насущном, хотя живут впроголодь, сколько о проблемах порядка духовного. В спорах они поднимают вопросы, что такое человек, для чего он явился на эту землю, в чем смысл его бытия. По-разному отвечают на эти вопросы два обитателя ночлежки Сатин и Лука. Основным проводником лжи, примиряющей с жизнью, выступает странник Лука. Лука – сеятель иллюзий, утешительных сказок, за которые, как утопающие за соломинку, хватаются слабые, безвольные люди. «Ложь во спасение» – вот тот принцип, которому следует Лука. Он считает, что так можно смягчить боль, а правдой трудно вылечить душевно истерзанного человека. Его утешительная философия действительно помогает только умирающей Анне, остальных обитателей дна его ложь только губит. Вору Пеплу Лука внушил бесплодную веру в счастливую страну Сибирь. Актера Лука уверил в существовании бесплатных лечебниц для алкоголиков, и, разуверившись в этом, актер кончает жизнь самоубийством. Образ Луки в пьесе вызывает наиболее ожесточенные споры. Вселяя в обитателей ночлежки иллюзию возможной лучшей жизни, Лука стремится помочь людям. Они для него небезнадежны, они – заблудшие. Причем его собственный жизненный опыт позволяет ему тонко чувствовать людей. Лука не только жалеет их, он втолковывает людям, что только добро по отношению друг к другу несет спасение.
Утешителю Луке в пьесе противопоставлен образ Сатина. Горький не идеализирует и этого героя. Как и другие обитатели ночлежки, Сатин не способен к общественно полезному труду. Он отравлен скепсисом и индивидуализмом. Сатин не просто выброшен на дно, это был его выбор. Он – пьяница и шулер. Порой он жесток и циничен. Но от других обителей дна он отличается умом, относительной образованностью, способностью мыслить.
В ночлежке раздаются знаменитые слова Сатина, заявляющие о праве «человека на личную свободу и человеческое достоинство»: «Все – в человеке, все – для человека! Существует только человек, все же остальное
– дело его рук и его мозга! Человек! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Человек! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо!»
Сатин считает, что ничто так не поднимает человека, как правда, и ничто так не калечит, как ложь. Ложь, по его мнению, не бывает гуманной. Она есть проявление крайнего неуважения к человеку. Сам Сатин лишь теоретик, проводник гуманного отношения к человеку. Он ничего не меняет в своей жизни и не стремится к этому.
С одной стороны, Сатин выступает как антипод Луки. Он не приемлет ложь, считая ее «религией рабов и хозяев», закрывающей человеку путь к разумной и светлой жизни. С другой стороны, он единственный, кто понимает Луку, не считает его проходимцем и шарлатаном. Он сознает, что Лука именно из сострадания стремится помочь людям, спасти которых невозможно. Сближает их то, что оба они убеждены в том, что человек рожден для лучшего.
Но выхода со дна нет! Поэтому прекрасный монолог Сатина не может ничего изменить в жизни обитателей ночлежки. Слова Сатина о правде и величии человека так же, как и ложь Луки, внушают только иллюзию самоценности человека, не способную изменить жизнь этих людей. Они оборачиваются пьяным загулом, после которого их, наверняка, ждет страшное пробуждение. Суть философии Луки заключается в том, что вера может заменить реальную правду, так как вера помогает уйти человеку от страшной реальности в мир прекрасных иллюзий. Таким образом, в пьесе два философских взгляда взаимосвязаны. Ложь Луки и правда Сатина в условиях ночлежки, среди людей обреченных, морально разложившихся являются, на мой взгляд, категориями одного порядка. В пьесе эти герои скорее оказываются невольными единомышленниками, нежели противостоят друг другу.
Слова Сатина о человеке – это конечно же позиция автора, его личные мысли и чаяния. Писатель понимал, что в устах спившегося босяка Сатина слова о гордом и свободном человеке звучат искусственно, но эти слова должны были звучать в пьесе, выражая сокровенные идеалы самого Горького.
В пьесе произнести их больше некому: «…кроме Сатина… некому сказать, и лучше, ярче сказать он не может».
Но слова эти предназначены для людей, которые стремятся к переменам, хотят и могут вести жизнь деятельную.
На вопрос Сатин и Лука - антиподы или родственные души? заданный автором Ўленька Фея))
лучший ответ это Герои пьесы Горького «На дне» Сатин и Лука во многом антиподы: у них разные взгляды на жизнь, разный круг общения, но, в то же время, их можно назвать родственными душами.
В пьесе «На дне» было лишь два человека, которые в отличие от других, понимали друг друга. Один из них Сатин – бывший вор и жулик, низкий человек, легкомысленный. Любое появление его на улице заканчивается для него очень плачевно - все начинают гнать его, встречают оскорблениями или просто плюют в его сторону, поэтому в рассказе мы чаще встречаемся с ним именно в темной и тесной ночлежке, нежели на улице, то есть если он хочет погулять, то сперва подумает, а стоит ли? Ведь там его никто не ждет и не понимает, практически каждый будет настойчиво объяснять, что и без него здесь тошно. Его не считают за человека - его гонят - именно за его проступки в прошлом, поломавшие всю его жизнь. Все это отразилось и сказалось теперь на отношении к нему окружающих его людей. Хитрость, до сих пор не пропавшая в нем, напоминает о себе, что делает Сатина в глазах людей еще более опасным, отчего его сторонятся и избегают. Но все это с ним по большей части происходит на улице, а в ночлежке он считается даже своим. Здесь к нему привыкли. Сатин не упускает возможность скинуться в карты вечерком С Татарином и Бароном, чему он научился, сидя в тюрьме за убийство. Тюрьма оставила свой след в его жизни – наверно, именно там у него входит в привычку коверкать слова, например, для него нос – это что-то вроде «нюхалки» , организм для него – это «органон» . Если что-то кому-то из ночлежки не нравится в его действиях, то сразу начинают упорно напоминать кто он такой (вор) , что не очень приятно, отчего может в нем и рождается та циничность к людям. Смерть человека – это для него пустяк! Который если его не касается, то он и не обращает на него должного внимания. Когда умирает Анна, Сатин утверждает, что это проблемы Клеща, а значит и решать он их должен сам.
И тут появляется Лука - странствующий старикашка, ищущий тепло. А где тепло – там и Родина, по его мнению. Со всеми мучениками ночлежки у Луки нет проблем в отношениях, проститутка Настя даже влюбляется в него, хотя он ей в прадеды годится! Но только хозяева не понимают, что он здесь в виде Родины нашел, и хотят, чтобы он как можно скорее съехал. Гриб поганый – вот таким, по мнению Василисы, является Лука. А Костылев и вовсе его терпеть не хочет и не может. В ночлежке все становится правильнее, интереснее, с приходом Луки проблемы решаются лучше – его по большей части уважают, но не верят его сказкам. От него не становится теснее во всех отношениях.
Самыми теплыми чувствами проникнет к Луке Сатин. Он находит что-то свое, родное, теплое. Все представители дна были удивлены, когда увидели, что Сатин уважает и хорошо относится к Луке. От него этого никто не ждал, настолько это было невероятно. Сатин начинает понимать, после общения со старикашкой, что все в жизни возможно, стоит лишь только захотеть.
Лука и Сатин – люди разные в стилях жизни, в общении, но в одном мнения схожи – человек – вот, правда. Сатин хочет стать человеком, он хочет, чтоб пропала та давняя ненависть к нему, которая прилипла к прохожим на улице, но видимо, поздно что-то менять, это так и остается его мечтой!
Таковым человеком можно считать Луку. Он верующий, а значит, к грехам не сильно привык. Правда сомневается, есть ли на самом деле бог.
Цель жизни Луки – прожить как можно лучше, с пользой в основном не для себя, а для людей. Чем больше он помогает, тем светлее становится жизнь человека, которому он помог. Этой помощи, видно, хозяева не понимают и добиваются того, что Старикашка исчезает вовремя, что считает правильным! Единственный, кто пытался хоть как-то удержать Луку был, конечно же, Сатин, чувствуя, что теряет близкого друга. Узнав о том, что все-таки он ушел, Сатин смиряется и продолжает жить, но уже с несколько другим взглядом на жизнь – положительным.